|
|
|
|
|
|
Литературный Башкортостан |
|
Внимание! Все присутствующие в художественных произведениях персонажи являются вымышленными, и сходство персонажа с любым лицом, существующим в действительности, является совершенно случайным. В общем, как выразился по точно такому же поводу Жорж Сименон, «если кто-то похож на кого-нибудь, то это кто-то совсем другой» . Редакция. |
Лирика
Глория Налётова
Стихи * * * Майское солнце все раньше встает, Словно души в нас не чает. В городе нашем Рябина цветет, Белые шапки качает. В городе нашем Рябина цветет, Долгую осень вещает. Мимо бежит суетливый народ, В спешке минуты считает… В городе нашем Рябина цветет. Томный дурман источает. Шумная улица рядом течет, Словно и не замечает. Северный ветер весь день напролет Гриву зеленую гладит и мнет, Путает, треплет, терзает, Жадно ее обаяние пьет, Томную душу вдыхает И величальную песню поет: «В городе нашем Рябина цветет! В городе нашем Рябина цветет, Лето с весною венчает!» На вокзале
Прокопалась я, прособиралась, Без меня уехали мои… Пусто на перроне, даже жалость Растащили воры-воробьи. Ветер вздохи разметал по небу… Пеньем маневровых поездов Прокричал вокзал свою победу. Кто-то затоптал следы шагов. Подмигнули зеленью тоскливой И тревожно – красным фонари. Некому теперь сказать «Счастливо!», Всех по расписанью увезли. Пыль и грязь, и вонь из туалета, И чужой заботы тяжкий гул, И вопросы чьи-то без ответа, И советы чьи-то на бегу. На вокзале счастлив только пьяный, Что дремал в прокуренном тепле, Или – продавец обманов рьяный С ворохом изданий на столе. А железный голос повторяет, Словно что-то можно изменить: «Пригородный поезд прибывает. В зале ожиданья не курить» Песенка Когда-то малого хотелось, Но даже это не сбылось, Когда-то громко песня пелась, Да вот допеть не довелось. Когда-то просто удавалось И притянуть, и оттолкнуть, А нынче страшно даже в малость Твоей обиды заглянуть. Когда-то ты меня прощала, Сегодня некому прощать… Раздора грубые завалы Не разобрать… Иоганну
Это я играю на органе, Это я меняюсь каждый миг, Это я иду к тебе в тумане, Это я – младенец и старик! Это я рыдаю над минувшим, Это я рванулась к небесам, Это я твою читаю душу Так, как ты не прочитаешь сам! Это только я могу поверить, Что настанет небывалый час, Наконец судьба откроет двери, Что когда-то разделили нас. Это только я открыла клетку, Где мечты молчали долгий год, Это только я нагнула ветку, Где растет заветный чудный плод. Только мне одной дается горе Глыбу счастья вдребезги разбить, Только я одна могу не споря Самое заветное дарить. Только я могу понять ребенка, Что в твоей душе еще живет. Только я на сломанной гребенке Проиграю медленный гавот. Только я могу взлететь волною Над равниной будущего дня. Все могу я, если я с тобою, А иначе – не было б меня! * * * Как щитом закроет дружба, Словно шлемом защитит От тяжелого оружья Всех и всяческих обид! Грозный рыцарь в тяжком бое, Веря в дружбу, как в металл, Друга-щит носил с собою, Другом голову спасал. По пути в края иные, Дружбе веря, как судьбе, Шлемы и щиты стальные Волочил он на себе. Почему тогда не в шлеме Наш наивный Дон Кихот? Тазик сломанный – лишь бремя, От удара не спасет. Голова его в повязках, Глухо ноет от битья, Но во всех сияет сказках Медный тазик для бритья! Может быть, идальго бедный, Что такое дружба, знал И на прочность тазик медный Лишний раз не проверял. * * * Кто и горюшка не знает, Тот, конечно, не поймет, Отчего душа страдает, Отчего она поет. Виновата, виновата, виновата я была, По вине я как по речке утлой лодочкой плыла. Я виною умывалась, упивалась я виной, Надо мной она смеялась, потешалась надо мной. Я вины не выбирала, Нет, она меня взяла, Заманила, обыграла, За собою повела… Помню, счастье показалось Над зеленою волной, Показалось, посмеялось И уплыло в край чужой. Я опять с бедой осталась Виноватой навсегда… Там, где было мое счастье, Нынче темная вода. А молва людская злая, Пролетая над водой, Ничего о том не зная, Повенчала нас с бедой. Спорить с нею я не стану. Лишь одной мечтой живу: Или я до дна достану, Иль до счастья доплыву. * * * Чуть косолапо малышка шагает, Правил не знает и книг не читает. С первых шагов, первых слез и улыбок, С первых ужасно потешных ошибок Пишет малышка свой собственный том, Самое главное делает в нем. Первые годы не всё понимаешь, Быстро и жадно страницы листаешь. Только в конце начинаешь ценить Все, что успела взахлеб проглотить. То, что на первых страницах сказала, Станет судьбою, ни много ни мало! Неумолимое время течет. Рано ли, поздно ли – всем в переплет… Как ни спеши, ни старайся, ни лги, Сколько б тебя ни терзали враги, Будет твой томик на полку готов Рядом с толпою забытых томов. Жизни-романы и жизни-поэмы, Жизни по Кафке и жизни по Брэму… Сколько искусно написанных книг, Полных изящных и сложных интриг! Боже великий! Прости неумеху! Может, тебе моя повесть не к спеху? Дай попытаться (один только раз!) Новую книгу начать, про запас! Или страницу мне вырвать позволь Ту, где другим причиняла я боль, Где бесконечно любимых теряла, Где всех моих прегрешений начало. И приоткрой мне, хоть самую малость, Сколько страниц и – каких мне осталось! Нет, это будет не жизнь, а обман, Дешево сделанный пошлый роман! Личный мой миг не вернется обратно, В мире же он повторен многократно… Может быть, Библиотекарь великий Видит не мир, без конца многоликий, А незатейливый длинный узор, Где повторяется генов набор И, как в саду на запущенной грядке, Радости, горести и беспорядки… Нет у меня даже тени сомненья: Мы – только прошлых томов повторенья… |
