Литературный Башкортостан

Внимание! Все присутствующие в художественных произведениях персонажи являются вымышленными, и сходство персонажа с любым лицом, существующим в действительности, является совершенно случайным.

В общем, как выразился по точно такому же поводу Жорж Сименон, «если кто-то похож на кого-нибудь, то это кто-то совсем другой» .

Редакция.

Зелла оглянулась, напряжённо продолжая удерживать в правой руке опустевший револьвер и мгновенно прикинула, успеет ли перезарядить оружие и снова открыть огонь – получалось, что нет. Получалось, что даже она, легендарная среди паствы тёмных задымленных кабаков Зелла, не сможет успеть. Она привычным элегантным движением молча перевернула револьвер рукояткой вперёд и осторожно положила его на холодную осеннюю мостовую перед собой… теперь она, по крайней мере, могла обнять ребёнка двумя руками перед смертью в последний раз, и она обняла его, и, соединив руки в складках пелёнок, нащупала рукоятки тонких длинных ножей в рукавах кургузого негреющего пиджака.

- И ты, сука, тоже, - вновь завопил тот же голос, теперь то и дело срываясь в тонкий и злобный немузыкальный писк, - брось железку!!!

- Это не железка, а меч, п…р ты трахнутый, чё, не видишь, что ли? – рассудительно поправила придурка Рая и тоже положила меч перед собой не очень далеко, но и не близко, на расстоянии, достаточном для того, чтобы ухватить его в прыжке с переворотом через голову.

Несколько теней выступило из-за машин одновременно, пересекая освещённое пространство и выглядя истончившимися и иллюзорными в ослепляющем свете фар у них за спиной – и новые и новые тени, теснясь, выходили и выходили за ними следом из темноты, словно прямо здесь и прямо сейчас рождаясь из раскалённого нутра огромного безумного зверя, нестерпимо воняющего мокрым мехом и ядовитой слюной.

- Положь выблядка. – хрипло приказал всё тот же голос, кажется, успевший прокашляться и избавиться от мальчишечьей неровности тембра.

- А не сосёте ли вы х…? – светски поинтересовалась Зелла и шагнула спиной к стене.

Придурок судорожно вскинул автомат дулом прямо к её глазам и, вновь начав сипеть и срываться в фальцет, повторил:

- Положь выблядка, сука.

Зелла незаметным синхронным движением пальцев переместила ножи в ладошки так, чтобы скрытно удерживать их в руках, и молча положила ребёнка за своей спиной к самой стене, чтобы те два урода, которых она точно успеет завалить, на раздавили его, падая на асфальт. Она выпрямилась и подумала, что этот ублюдок с автоматом должен умереть первым, и уже прицелилась было взглядом ему левее кадыка, туда, где проходит яремная вена, но тут же подумала, что стилет в горле не убьёт его сразу и может не помешать начать беспорядочную стрельбу из автомата, когда он уже начнёт падать, разбрасывая вокруг тугую струю крови из под левой скулы

- Садись в машину, и смотри, б…!!! – отдал придурок очередной приказ, и он, по всем законам природы, должен был сейчас опять сорваться в фальцет, но когда тонкое лезвие стилета, лёгкой искрой мелькнув в темноте, вошло ему под левый сосок, мгновенно остановив движение сердца, он просто замер и замолчал на полуслове, всё так же глядя, но уже мёртвыми глазами, прямо перед собой. И тут же Рая резко взмахнула рукой, на миг отведя кисть за правое ухо, с выставленными вперёд средним и указательным пальцами, именно как учил её Ральф, “прямо снизу, от бедра, попасть пальцами человеку по глазам довольно трудно, - говорил он ей, - слишком велик риск промахнуться, поэтому, если бьёшь по глазам, обязательно сделай взмах таким образом, чтобы рука перед ударом приняла форму приготовившейся к атаке кобры – тогда обязательно попадёшь”, и Рая попала – тонкие струи глазной жидкости ударили во все стороны из-под её пальцев, когда её рука движением бросившейся кобры прянула вперёд, вонзившись острыми ногтями в чужие глаза, и браток на миг захлебнулся воздухом, инстинктивно шарахнувшись в сторону, хватаясь за глаза и со всхлипом набрав в грудь воздуха перед тем, как дико закричать – Рая прыгнула в образовавшийся просвет в стене врагов головой и руками вперёд, и она уже падала раскрытыми ладонями на рукоятку своего меча, когда её ударили ногой в бок, и этот удар отшвырнул её к ногам братков, стоящих в другой стороне, на миг повергнув в отчаяние от безвыходности ситуации – ударивший её бандит что-то заорал, прицеливаясь в неё из автомата, и тут же вновь тонко сверкнуло что-то, пролетая сквозь небольшое пространство, и возле его уха вдруг обнаружилась рукоятка стилета, торчащего из шеи сбоку прямо под скулой, и он, судорожно размахивая руками с автоматом, начал падать в толпу, и затем кто-то навалился на Раю, скручивая ей руки с такой силой, что сухожилия и связки затрещали, вызвав волну ослепляющей боли, и ей пришлось собрать все силы, чтобы на заплакать перед этой мразью вслух, она стиснула зубы и повернула голову к Зелле, которую скручивали на мостовой неподалёку от неё, и, заглянув в её яростное, искажённое отчаянием лицо с яростно вздувшимися желваками под нежной натянутой кожей девичьих щёк, постаралась подбодрить её взглядом, и кто-то всё визгливо кричал “живьём, живьём, б…, надо кое-чё спросить у них!!!”, и девушки всё дрались, лёжа под пыхтящими и потными ублюдками на земле, уже только кусаясь, когда их руки и ноги оказались зажаты чужими телами, затем кто-то зажал Рае рот ладонью, воняющей луком и очень дорогим одеколоном, стискивая ей щёки так, чтобы она не могла даже кусаться, и Рая с безумной горечью поняла, что это всё.

Бандит, придавливавший её к земле всем телом, вдруг замер, глядя куда-то назад, и затем полностью остановилось и движение всех остальных. Они перестали кричать, пыхтеть и галдеть и теперь молча и совершенно неподвижно сидели на девушках, глядя туда же, куда уставился первый, и Рая с трудом и скрипом сумела повернуть голову, вытягивая шею из чьего-то хвата, и тоже взглянуть в ту же сторону, что и они.

Мальчик стоял на ногах, утопая по щиколотку в ворохе оставшихся лежать под ним пелёнок, и каким-то образом смотрел одновременно на них всех, не поворачивая головы и не двигая чёрными раскосыми глазами, и Рая вдруг подумала, что, когда ребенок, которому по взрасту не полагается даже держать головку, стоит на своих немощных, искривлённых, как у любого из его сверстников, ногах без всякой посторонней помощи, это выглядит невероятно жутко. Он был совершенно гол, и его крохотное, по-младенчески бесформенное тело мерцало чистым светом в ночной мгле, этот свет словно покрывал его всего нежным и тонким фосфоресцирующим туманчиком, особенно плотно концентрирующимся и потому особенно ярко мерцающим в складках дряблой детской кожи, и его малюсенький пенис почему-то не свисал книзу, как у взрослых мужчин, а агрессивно и злобно торчал вперёд тоненьким гвоздиком, почти не видимый на фоне огромной для него мошонки.

Он стоял на ногах с торчащим вперёд микроскопическим пенисом и смотрел на них осмысленным и недружелюбным сумрачным взглядом столетнего старика.

- Б… – страшным шёпотом выдохнул ублюдок, зажимавший Рае рот, и начал осторожно слезать с неё, вновь перетягивая из-за спины на грудь короткоствольный автомат.

Огромные серо-голубые стальные крылья, сплошь покрытые тонкими и острыми металлическими перьями, похожими на какие-то странной продолговатой формы лезвия для бритвенного станка, коротко взвизгнув, раскрылись за спиной мальчика с скоростью двух выкидных ножей (Рае даже показалось, что она услышала двойной спаренный щелчок), на мгновение слившись в два сплошных сверкающих полукружия, как две циркулярные пилы, и прежде чем всё смешалось вокруг и в голове Раи, она успела также подумать, что с этими торчащими в стороны по прямым линиям крыльями и аккуратным холмиком пелёнок в ногах мальчик здорово напоминает гитлеровского гербового орла с кругом в когтях, только свастики не хватает… и тут ребёнок сорвался с места, коротко дёрнув крыльями, с такой силой, что горка пелёнок, остававшаяся в ногах, мягко хлопнула, влепившись в стену за его спиной, он, словно огромный светлячок, искрой прочертил путь сквозь холодный тёмный воздух, по-совиному бесшумно планируя на крыльях по пологой линии вниз после того, как, вспорхнув, выбросил себя чуть выше голов бандитов, и вскочил ногами на плечи того, что как раз пытался вытащить, сидя на Рае, из-за спины автомат, и Рая с леденящим душу ужасом увидела прямо перед своим лицом на плечах бандита детские мягкие ножки с крупными, слегка искривлёнными когтями, которые отливали синевой на остриях и сходящихся плоскостях внутренних лезвий, и в следующий миг ребёнок, сидя на братке верхом, ухватил его руками под подбородок и под затылок и оторвал ему голову с такой же лёгкостью, с какой дети отрывают головы у мух, и Рая едва не захлебнулась в потоке обрушившейся на неё зловонной пенящейся крови – она начала выбираться из-под мягко навалившейся на неё безголовой груды, только что бывшей человеческим телом, кашляя и протирая глаза, и, ещё ничего не видя вокруг, чувствовала, как дёргались и умирали повсюду бандиты, и затем сопровождаемые истерическим многоголосым воплем загрохотали словно прямо возле её головы автоматы, и она как раз продрала глаза к тому моменту, когда несколько пуль одновременно ударили вновь атакующего сверху ребёнка в крохотное тельце, разворотив в кровавое месиво половину его плоти, его отшвырнуло куда-то назад и вверх, и он с тонким мелодичным звуком захлопал крыльями, разбрызгивая вокруг себя кровь и пытаясь удержаться в полёте, и тогда Рая, никем не замеченная, наконец-то, дотянулась до своего меча – она завертелась на месте, с огромной скоростью работая вспыхивающим яркими бликами клинком, ощущая знакомый вздрог рукояти в руках при каждом точном попадании, на мгновение тормозящим движение лезвий, рассекающих вокруг чужие тела, и затем она услышала не очень громкие в этом адском шуме короткие револьверные хлопки и поняла, что Зелла тоже вступила в бой, и сразу почувствовала огромное облегчение при мысли, что Зелла жива и теперь их стало двое… после гибели малыша, и от мысли о нём тонкая острая боль вдруг поселилась в её сердце, и горячие и мучительные слёзы закипели у неё на глазах, и тогда она закричала надрывным душераздирающим криком, разом покрыв весь окружающий шум, и ещё быстрее завертелась на месте, уже буквально сметая огромным двуручным мечом чужие искривлённые хари, беззвучно открывающие рты возле неё, она кричала и кричала, и плакала навзрыд уже в голос, роняя тяжёлые солёные капли слёз с горящего и стягивающегося от них лица и уже опять почти ничего не видя перед собой, и всё била и била мечом в уже смутные, трудноразличимые тени, сжимающиеся и искажающиеся в подвижных лупах её слёз, и под ногами уже стало скользко от подлой крови и дерьма, и тут разом вынырнули из-за угла ещё две машины, проколов острыми лучами фар слёзы на её глазах.

Рая стёрла слёзы с лица одним резким движением рукава и в тёплом парящем облаке безумной ненависти двинулась навстречу новым гостям, уже на ходу выводя меч в замах обеими руками, автомобили – теперь было видно, что это огромные бандитские джипы – стремительно приближались с рёвом двигателей, и свет их огней всё увеличивался и словно уплотнялся, давя ей теперь уже расширившимися поперечными срезами лучей на грудь и словно сталкивая назад двумя тяжёлыми холодными ладонями, струящиеся мимо неё обрывки света, как ветер, поднимали и относили назад её волосы, и ей казалось, что она идёт как будто сквозь вязкую осеннюю воду, и она непроизвольно стала наклоняться вперёд, словно продавливая её массивное тело грудью и лбом, тут сзади грохнули два выстрела, и фары одного из джипов, как обычно, разлетелись спаренным фейрверком искр и осколков стекла, и тут же Зелла откуда-то из бесконечного далека позади Раи с той же скоростью выстрелила дуплетом ещё, и второй джип тоже оказался внезапно ослепшим, теперь навстречу неудержимо и целеустремлённо шагающей вперёд Рае летели лишь две смутные тени, не освещённые даже светом габаритных огней, они приближались и приближались, вырастая и вырастая, и уже нависая над ней, как две огромные горы, и она остановилась и, держа обеими руками меч в горизонтальном замахе, покрепче расположила на асфальте ступни на ширине плеч, приготовившись к бою.

Мальчик сверкнул острой и стремительной большой искрой, всё так же бесшумно, как сова, пролетев прямо над её головой, обдав тёплым воздухом и неповторимым молочным запахом младенческого тела и оставляя за собой мерцающий свет, словно падающая августовская звезда, мгновенно проскочил навстречу первому джипу опять же по пологой снижающейся прямой, и, сложив крылья, как пикирующий коршун, с грохотом сокрушил лобовое стекло, ударив в него пушистой маленькой головкой, он слегка раскрыл крылья вновь уже в следующее мгновение, располагая их под косым углом вдоль туловища назад, и Рая отчётливо увидела, как эти два косо полураскрытых крыла, как два косо расположенных ятагана, беззвучно срезали головы сначала двоих, сидевших впереди, включая водителя, и затем двоих, сидевших на заднем сиденьи, и тут же с грохотом разлетелось уже заднее стекло, пропуская вылетевшего сзади на холодный ночной воздух ребёнка, и джип с визгом пошёл юзом, разворачиваясь боком вперёд, и второй джип быстро и блудливо заюлил по дороге, пытаясь избежать столкновения, и они тут же столкнулись с грохотом сминаемых металлических тел и шорохом рассыпающихся остатков стекла.

Все четыре дверцы второго джипа открылись одновременно, выпуская на волю очередную четвёрку с автоматами, и оказавшийся на воле первым тут же нажал на спусковой крючок – Рая выпустила из руки меч и кубарем покатилась по земле, уходя от визгливо извивающейся вслед за ней, как длинная и бесконечная гремучая змея, очереди пуль, вздымающих через равные промежутки фонтанчики на мостовой – тут нестерпимо алый цветок вдруг расцвёл во лбу автоматчика, и позади него в противоположную сторону длинной мелкокапельной струёй прянула кровавая морось, вылетевшая из его головы, и Рая вдруг вспомнила, что по привычке, намертво вбитой в неё Ральфом, она считала выстрелы подруги, и это был шестой выстрел из второго скорозарядного устройства – последний из боевого запаса, последний выстрел из всех на сегодня, и теперь зелкин тупорылый револьвер сгодится лишь в виде кастета, если его правильно держать.

И тогда она что есть силы вновь завертелась всем телом, перекатываясь теперь уже в противоположную сторону – где оставила лежать меч, когда начала уходить от пуль – она уже ухватила его за горячую рукоять, когда сразу три автоматных ствола с небольшими пиратскими раструбами на конце ослепляюще засверкали вспышками выстрелов прямо ей в глаза с каких-то пятидесяти метров, и сразу целые тучи песка и крохотных осколков асфальта ударили ей в лицо, вздымаемые близкими ударами пуль, и Рая впервые в жизни услышала визг пролетевшей возле уха пули – это был неприятный звук – и затем в грохоте и протуберанцах непрерывных вспышек выстрелов вновь промелькнула искра света, оставляя за собой небольшой метеоритный прочерк, и одного из стрелков подняло в воздух, он какой-то миг болтался там, с криком расплёвывая вокруг острые тонкие линии выстрелов, затем его со страшной силой швырнуло о ближайший фонарный столб, и Рая отчётливо увидела, как его череп треснул, зазмеившись красными продолговатыми разрывами в коже лица, словно в толстой резине, другие уроды уже разворачивались, поднимая автоматы куда-то вверх, и Рая встала на колени, начиная замах мечом. Тут на одного из братков невесть откуда сзади запрыгнула Зелла, разом обхватив ногами за спину и руками за шею, и с искажённым остервенелым лицом начала запрокидывать ему голову назад, и он уже юрким сноровистым движением сунул автомат дулом назад, почти уперев его в Зеллу, когда Рая, наконец-то сконцентрировалась и прицелилась достаточно грамотно, чтобы метнуть меч с полной уверенностью, и остриё её с тяжёлой грацией пролетевшего сквозь ночной мрак меча пробило вражеский локоть руки с автоматом, пригвоздив его к боку, и Зелла успела соскочить на землю, прежде чем он упал, и тут же упёрлась взглядом в поднявшееся к её лицу дуло следующего автомата, спусковой крючок обжигающе заскрипел, придавливаемый пальцем, и младенец уже не успевал, поэтому он резко дёрнул вперёд мгновенно удлинившейся до трёх метров рукой и, как кошка, одним молниеносным движением хватанул его за бок когтями, с лёгкостью пропоров и куртку, и рубашку, и майку, и кожу, и мясо до самых тошнотворно бело обнажившихся рёберных костей, этим же движением сорвав стрелка с точки прицеливания, и запоздалая автоматная очередь прошелестела ветром среди тёмной ночной листвы…

Продолжение