|
|
|
|
|
|
Литературный Башкортостан |
|
|
|
|
Внимание! Все присутствующие в художественных произведениях персонажи являются вымышленными, и сходство персонажа с любым лицом, существующим в действительности, является совершенно случайным. В общем, как выразился по точно такому же поводу Жорж Сименон, «если кто-то похож на кого-нибудь, то это кто-то совсем другой» . Редакция. |
|
|
|
Наши друзья. Николай Калинниченко (Москва). Зима Зима, унылые просторы, деревня, труб белесый дым, И дальний вой голодной своры, Спешащей за самцом седым. От бедной церкви вдоль тропинки Скрепит озябшая тоска, В мертвецкой плотник по старинке Строгает гроб для мясника. За стружкой песня вылетает: «Эх, старый дуб, надежный дуб…», Снаружи вьюга завывает И бьется в почерневший сруб. Назавтра похороны. Тихо Пойдут крещеные толпой, Вдова повоет, гости лихо Уйдут в оправданный запой. Ну, а пока горит лучина, Резец по дереву скользит, И скрывшись за пурги личиной В окно костлявая глядит. Беглец Он ненавидит города, И вдохновленный ими пишет, На кухне капает вода, И тихо в окна полночь дышит. Лебяжий пух, как легкий снег Сквозь простыни и лень подушек. Ему являются во сне Огни таежных деревушек. И пусть туманен небосвод, Прожектор режет туч наросты, Чуть-чуть прищурился и вот – За облаками живы звезды. Мое отраженье в витринах, которые я миновал, Мое отраженье в картинах, которые не рисовал, Мое отраженье в остатке, того, что разрушено мной, Мое отраженье в порядке, которого нет за спиной. Мое отраженье в улыбках всех тех, кем я так дорожу, Мое отраженье в ошибках, которые не нахожу, Мое отраженье сольется с началом другого пути, Мое отраженье смеется, а мне остается идти. Ночь идет с кифарой млечной в халамиде темно-синей, Оставляя на предплечьях у гребцов соленый иней, Барабан утих, не слышно плеска весел за кормою, Только море тихо дышит, к борту ластится волною, Мягкокрылый Нот спустился, приобнял и шепчет в ухо, «На Олимпе Бог родился», отвечаю – «Ну - ни пуха!» Битва Настанет время измениться миру, Как суждено ему меняться вновь, И обагрит клинок живая кровь. И сказка с гобеленов и портретов, Отринув небыль, в быль опять сойдет, И заблестят как в старь кольчуги дедов, И песня бардов силу обретет. Их рифмы взрежут гулкие пространства, Огнем и сталью, топотом коней, Вставайте, братья! Бросьте блуд и пьянство! Они идут! В седло! В седло, живей! Сойдутся рати темною порою, Когда на убыль катится луна, Вдруг одолеет кто-то, и нагою, Щербатой ведьмой в дом придет война. И для кого-то кончится свобода, Как детский мячик в землю сапогом. Заколосятся висельные всходы, И встанет дым змеиным клобуком. Но Рок судил: « Всегда равны их силы», И как бы ни сражались короли, Судьба их равной мерой оделила По равному клочку сырой земли. Сокроет время пышные гробницы, Но злоба кости верно сторожит, Над этим местом не летают птицы, И зверь его околицей бежит. И каждый год в канун луны ущербной, Встают они, прозрачны и бледны, Глядят глазницы – темные пещеры, И сквозь тела могильники видны. И сходятся тогда степняк и горец, Свершить доселе не свершенный бой, Руби с плеча, химерный ратоборец, Не знай пощады, призрачный герой. Так будут биться проклятые вои, Из года в год, без отдыха и смен, Покуда снова времени устои Не сокрушат копыта перемен. Волны Я выключаю свет, и город Вползает в комнату мою, Сижу, подняв халата ворот, Смотрю в окно и кофе пью Сирена воет, и собака, Ей вторит где-то в темноте, А я плыву сквозь море мрака, С ногами сидя на тахте. Листва шуршит, и тихо полночь Спешит за блеклою луной, Зачем пытаться что-то вспомнить? Все оживет само собой. Он Задумчиво смотрю в оконное стекло На капель дождевых бездумное движенье. Из мокрой темноты на мир взирает зло, И сумрачно мое - чужое отраженье. Он смотрит мне в глаза, он то же, что и я, Как нет без света тьмы, как нет без ада рая, Но отчего тогда дрожит рука моя, К холодному стеклу неслышно припадая. Imagination Голос, взывающий в мокрой ночи, Птица в ветвях, темные стены, Белая лошадь в поле умчит, Запах любви, запах измены, Светом луна омывает кинжал, Мягкие руки , мятая память, Утренний ветер пальцы разжал, Мутные мысли с восходом прощались. Яркое небо, даль хрусталя, Дух, воспаряющий над отрицаньем, В солнечном танце леса и поля День освящается новым познаньем. Вечер, горящий очаг, тишина, Темный бокал ,мягкое ложе, Тихая музыка еле слышна, Алые губы, белая кожа. Апатия Мрак, безбрежность, бесконечность, Мертвых красок бытие, На хрен нам такая вечность? Если нечем сжечь ее. Почему бледнеем мигом, Когда старый и больной Падший ангел с резким криком Промелькнет над головой? От кого бежим ночами И не можем ускользнуть, Днем веселыми речами Страх пытаясь обмануть. От чего рожденье в муках, И в конце тоннеля свет, Поищи ответ, а ну-ка, Но ответа вовсе нет. Город, дом, этаж, квартира, Кухня, кран, утюг сгорел, И страна, где правят пиром, Мастера заплечных дел. |
