|
|
|
|
|
|
Литературный Башкортостан |
|
|
Поэтический реализм.
____________________________________________________________ Мадриль Гафуров.
Стихи.
У памятника Салавату. Смешав и радости, и беды, Течет Истории река… А он, овеянный легендой, пробился к нам через века. Взлетев стремительно на камень, коня он вздыбил на скаку, как – будто снова над полками вознес призывную строку… Шумят над Бельской кручей грозы, шумит река крутой волной, - и слышу я, как кличет грозно он соплеменников на бой. Пред ним проходят строй за строем башкирских конников лихих, и славит он – поэт и воин – стихами ратников своих… … Играй, курай – победы вестник, звени в ветрах родных степей, да будет жить в легендах, песнях могучий дух богатырей… И вот, поднявшись вновь на камень, он вновь на Родину глядит, и так стоят ему веками, одевшись в мрамор и гранит. К нему, в грядущее шагая, идет Республика моя, и песни новые слагает преображенная земля. * * * Полна сокрытых тайн вода, легли на дно огни Затона, лишь рыбы всплеск да провода гудят над нами монотонно. Луна крадется в облаках, Как кошка блудная к сметане – У нас последнее свидание И все уж ясно, как плакат. В твоих глазах горит азарт, Тебя немного лихорадит, Стоишь, откинувшись назад, И повторяешь: Бога ради, Не уходи, Не уходи, Ну, разве нам с тобою плохо? ы задыхаешься от вздоха И рвется стон твой из груди… Я ухожу – И словно волоком Я продираюсь сквозь пески, А в спину мне глядят двустволкой Твои кричащие зрачки. * * * В ауле звонкий кавардак, вся улица – как нотная страница: сидят стрижи на проводах, плетутся гуси вереницей. Мычат коровы на задах, из-под лабаза квохчут куры… А дед, загадку мне задав, мнет землю в пальцах, как окурок. Мол, вот гляди, нечистый дух, земля – она, как люди, дышит… А солнце, словно наш петух, вспорхнул воинственно на крышу. Ну так и жарит, так и жжет, что тут же снег вокруг синеет, а на пруду метровый лед грохочет выстрела сильнее… Апрель! Теплынь… Капель и трель… Грачи горланят над аулом… На поле дряхлый «Катерпель» Исходит рокотом и гулом… Девчонка щурится: -Весна! – на подоконнике с цветами, а маме стало не до сна – сбегает дочка на свидание… И пусть еще ночной мороз на прошлогодних стынет копнах, - выходит на поля колхоз, как взвод в атаку из окопов. * * * Бегу, лечу через ручьи – вокруг весна грохочет… Я предал детству мир мужчин и не жалею очень. Взрывает небо звонкий смех, а в небе птицы кучатся… Эй, солнце! Слышишь? Ты не смей скрываться там – за тучами. Я ворот настежь: -Солнце, жарь! со всей своей огромности… В себя, от радости дрожа, вбираю солнце полностью… Бегу, блаженствуя, крича, средь мосек с визгом лающих, пугаю топотом девчат, с авоськами шагающих… И вдруг цветы – подснежники, они весною пахнут, - Я их хватаю «нежненко», что тетка села, ахнув… Я их дарю девчатам всем: -Берите, лес их дарит! И мне не горестно совсем, что тетушка в ударе… Зачем же счастьем торговать? Зачем за счастье деньги брать? Оно, как солнце, общее!.. А тетка – в рев, визжать, орать и чуть меня не топчет. А тетка требует на суд… Я хохочу: - Мадонна! Хотите - солнце принесу, как шарик, на ладони?.. Утренние стихи. Опять мне ночь не принесла покоя, а лишь добавила тревог, - так возникает пред рекою досель неведомый порог… Судьбою я и бит , и мечен, я не сдавался, не сдавал, - но как я миг последний встречу, коль вдруг ударит наповал? О, нет, не страх, не себялюбье мне душу гложет и казнит, - иное: что вернул я людям за все, что дали мне они? Мы все подвержены порокам, все равнозначно велики, но у последнего порога ответ мы держим за грехи… Временщики. Памяти редактора газеты «Советская Калмыкия», «Волхвы не боятся великих владык и княжеский дар им не нужен». А.С. Пушкин. Кто правит нами и страной? Дельцы с сомнительной пропиской, но вот сказать о том без риска для жизни – может не любой. И я, признаться, говорю об этом, внутренне робея, - ведь все мы, в сущности, плебеи для титулованных ворюг. Они же, завладев Кремлем, под стон людской и тихий ропот, торгуют в розницу и оптом всем тем, что Родиной зовем. В порту Находка. Вы знаете, что любят моряки? О нет, совсем не дальние скитанья, не океан с ленивцами – китами, а песни, что поют им земляки… Вот вновь с улова возвратились сейнеры, навстречу им с откоса взмах руки, и царственно по трапу сходят семеро – отпетые в порту холостяки. Идут они походкою утиной, так ходят по земле лишь моряки, два плана дали парни за путину мясистой и отборнейшей трески. Об их успехе телеграф поведал, на берегу готов веселый пир, их поздравляют рыбаки с победой, бочонок пива выкатив на пирс… Но вот опять становится все тише, зажглись огней квартирных маяки, и под конвоем жен и ребятишек уходят отсыпаться моряки. Вразвалочку, то весело, то грустно, идут они вдоль берега гурьбой, и кажется: под каждый шаг их грузный вращается под ними шар земной. И слышит ночь, как возбужденно споря, на всю Находку рыбаки поют: про Ермака, про русские просторы и про презревших грошовой уют. Домашние гуси. В осенней мгле угас протяжный клик, печальный клик, прощальный, журавлиный… Взволнованно к окошку я приник, но не нашел в свинцовом небе клина. Лишь у реки, где бородатый дед рыбачит, сев на почерневший камень, гогочут гуси журавлям вослед и тщетно машут куцыми крылами. В них отдаленных родичей инстинкт зовет поныне властно на свободу, они стремятся взмыть, но через миг отяжелело плюхаются в воду. И, сгрудившись под берегом крутым, гогочут, к верху вытянувши шеи, - не суждено подняться в небо им, не суждено над миром гордо реять… |
|
|
|
Внимание! Все присутствующие в художественных произведениях персонажи являются вымышленными, и сходство персонажа с любым лицом, существующим в действительности, является совершенно случайным. В общем, как выразился по точно такому же поводу Жорж Сименон, «если кто-то похож на кого-нибудь, то это кто-то совсем другой» . Редакция. |
