|
|
|
|
|
|
Литературный Башкортостан |
|
Внимание! Все присутствующие в художественных произведениях персонажи являются вымышленными, и сходство персонажа с любым лицом, существующим в действительности, является совершенно случайным. В общем, как выразился по точно такому же поводу Жорж Сименон, «если кто-то похож на кого-нибудь, то это кто-то совсем другой» . Редакция. |
|
Лирическая проза Екатерина Дмитриева (г. Стерлитамак) Миниатюры
Легенда сентября
Рассказывают: когда пришла осень, перевернутая луна до одиннадцатого круга отвлекала удивленных в кристальное небо прозрачным призраком своего белого тела. Но потом дождь смыл и ее, и едва липовую аллею меж городом и домом, и страхи, и сны – но не печаль, – встав вдруг на пути умиротворяющим странником, останавливающим знаком ладони открывавшим тщетность суеты и смиренностью дорог несущим всепрощение во влажных светлых очах. И была мечта о малом – тихом шалаше в ярком ненастном буйстве дикого леса и памяти огня и священного дыма. И была мечта о великом – тихом Покрове Его над нами, сомкнувшими души в ненаглядные глаза и руки друг друга (только нам понятным узором). 4 сентября 2004 года. Один день
Угораздило же переться куда-то, да не просто куда-то, а в гору, да еще ночью! Но за это и обожаю своих друзей – за готовность сорваться вдруг с места на безумное «А пошли завтра…», вместе, заразить друг друга настроением хоть и невеликого, но путешествия. Приятно навесить на плечи рюкзачок, и – «Лунная дорожка блистает серебром, и мы идем за ней, как вслед за кораблем…». Троллейбус. Автобус – стоп! Опоздали. Спасибо, что есть добрые люди на четырех колесах. Остановка: вылезай! Вот теперь – луна, только глядит на нас как разведчик, исподтишка: оглянешься – шмыг за гору. Дорога, и нас много. А там, далеко, догорает костер, и трое, палатки разбив, глядят с высоты – не видно ни зги! – когда же друзья (мы то есть) подойдут… Долго ли, коротко ли…неужели дошли? Два часа ночи. Герои! Ночью, в гору, по крутой скользкой тропе, с одним фонариком на шестерых… Ура-а! Обнималки-пожималки. Стол, огонь, тепло… Слова, песни, переклички «земля-воздух» – «воздух-земля», гости, трагедии (внизу), открытие киноклуба (наверху), снова песни, слова. Светает. Разбрелись по палаткам. А мне не хочется, а мне хорошо и грустно. Огонь, подтаивающие звезды, загадочные птицы. Рассвет. Лагерь спит. Наступает самое потрясающее время состояний: мертвой тишиной отступает ночь перед голубеющими голосами утра. Встаю, брожу по окрестностям нашей высотной стоянки. Лучики слюды на тропе. Трогательные березки. Грибы. Посидеть на скалах, свесив ноги. Сделать несколько снимков. Услышать птиц. Вспыхнуть с Солнцем. Таинственность разбита, начинается новый день. Лагерь спит. Внизу заиграл отражениями Селеук. В береговом лесочке загалдели птицы. Все сразу и везде. А прислушаешься – каждый островок зелени кипит голосами: там снова начинается жизнь, своя, бурная и интересная. И островок этот представляется будто чем-то единым, живым, монолитом утра. К полудню все, как по команде, стихает. Лагерь завтракает, ходит за грибами, провожает уходящих, обедает, смотрит кино (то, что внизу), купается, жарится на солнцепеке (здесь, наверху, от солнца не деться никуда, оно всюду и во всем), снова купается, карабкается по скалам, дремлет в палатках, готовит чай, пьет чай, ждет гостей. И я жду. А у неба свои развлечения. Оно непрерывно стягивает силы на юго-запад. Обходя нас слева, справа, пугая купающихся, лазающих по скалам и жарящихся на солнцепеке. Тревожной карой обрушиваются стены воды где-то там, за Великим Шиханом, поражая наши взгляды мощью и глубиной стихийного цвета. И вот, когда купающиеся купались, а двое оставшихся сторожить лагерное солнце наслаждались небесным боем, явилось мне. В тесных облаках вырисовалась тайная руна. Попытка показать знак товарищу тщетна: не видит, да и облака снова в движении. Видно, знак-то был мне. (Ой-йе!) Вечер. Карабкающиеся по скалам поднялись, пьющие чай напились, жара спала, солнце кинуло на нас свои теплые тени, начавшие войну с мошками ругались и вели войну с мошками, все все еще ждали гостей, а я уже не ждала. Скоро пойду домой. Дымок на прощанье, посидеть у края дали, ради всего этого – стоило; фотография на память, конечно, на фоне, ну, еще чуть-чуть ожиданий – да! Дождались дожидающиеся. Вот и гостья. И нам повезло: домой на колесах. Обнималки-пожималки. Все. Горы, ведь мы не прощаемся, когда расстаемся?.. 25 августа 2003 года. Тень
Она вышла во вторник (любимый день). И сейчас же все ее открытое, готовое обнять собой мир существо наполнило звенящее желтокрылое утро. Вспорхнули бабочки чувств. Ветер окатил встреченной радостью. Радужной искоркой душа в водопаде безымянных мелодий. Легко, васильковой нежностью касаний – в лепестки цветов, в дыхание росных трав. Солнце, Владыко дня, не осмеливалось дотронуться тенью ее следа. Сияние тончайшего серебра волн на ветру. В маленькой головке – лето. Дорогой в полдень – человек, не помня. Воздух, вязкий, прилип к опаленным рукам и лицу. Глаза глядели отраженным солнцем, ведя куда-то его человеческое стремление. Она узнала его. Но отчего так тяжело и без любви сбивается босая пыль в ноги, и руки – без силы окликнуть лучистое небо, и голова – без надежды в гулкие плечи, и не верит в приветливость трав? Ведь дом его был им счастлив. Неужели желанное детство всей его мечтающей жизни не зажгло вновь любовью эти каре-земные глаза? Она тонким воспоминанием едва коснулась его… Не услышала души. А лишь усталое дыхание исходившего свою легкость до самой земли. Как же никто не сказал ей о земном тяготении? Она прикрыла его печаль лепестками век. Огненный вздох вырвался в человека. Ослепленный, закрыв глаза, слушал он, как льется солнце в его жизнь. Душа. Поток прекрасной музыки. Он узнал свою песню. Ее тело рубахой сбросило туман сумерек. Она вошла в среду, робко прикрыв шелестящую светом дверь, роняя в тишину тень. 2002 год. |
