|
|
|
|
|
|
Литературный Башкортостан |
|
Внимание! Все присутствующие в художественных произведениях персонажи являются вымышленными, и сходство персонажа с любым лицом, существующим в действительности, является совершенно случайным. В общем, как выразился по точно такому же поводу Жорж Сименон, «если кто-то похож на кого-нибудь, то это кто-то совсем другой» . Редакция. |
|
Сказки Айгуль Имамова (п. Кандры Туймазинского р-на) Дар феи
Ночь предстала в своем с ума сводящем великолепии. По необъятному темно-синему стеклу поистине божественного свода были разбросаны мириады золотых капелек, дрожащих и, казалось, готовых вот-вот сорваться в темную синь коварно прекрасного неба. Царицей всего великолепия, почти в зените, застыла серебристо-голубая луна, увенчанная дымчатым сияющим ореолом божественности. Воздух волнующе прохладный, омывал оголенные ветви тополей и лип, растущих вдоль аллей и тротуаров. Юная красавица, хранившая молчание и созерцавшая величие прекрасного неба, ни разу еще не ступила и шагу без помощи своей бабушки. Она не могла ходить от рождения. Девушке было грустно от этого, но жаловаться на свое положение, ей казалось, было бы самым страшным грехом. Когда Мария была еще совсем маленькой девочкой, думала, что Бог не зря ее создал такой. Ведь от топота стольких ног затряслась бы земля. А так хоть двумя ногами, да меньше. Она смеялась чистым звонким смехом, рассказывая об этом сейчас своей бабушке. На что добрая старушка улыбалась и говорила: – Ну и ну, внученька, такое может придумать только ты. – Бабушка, но я и вправду так думаю, – отвечала Мария, обнимая старушку, подсевшую к ней. Тут бабушка улыбнулась, мечтательно устремила взгляд за окно и произнесла слова, овеянные тайной: – Ночное солнце скоро взойдет, и лучи целительные рассеются по земле грешной. Многие люди исцелятся. И ножки белые твои поцелует светило, и будешь танцевать на балу с прекрасным принцем. Мария, вся словно засветившись изнутри, звонко засмеялась и, немного успокоившись, произнесла: – Что ты, бабушка милая, Бог с тобой! Мне и так не плохо. Но знаешь, у меня есть мечта. О ней я могу рассказать только тебе. Хочешь послушать. – Я слушаю тебя, мое золотце! И все твои мечты, конечно же, сбудутся. И девочка, улыбаясь навстречу своей мечте, начала: – Я часто смотрю в свое окно вон на те горы и на тот замок. Ты рассказывала мне, что там живет один очень добрый граф. Но я вовсе не о том. Ты видишь, бабушка, птиц, они большие и сильные… – Почему ты решила, что они большие и сильные? Они мне кажутся далекими точками, – улыбаясь, спросила бабушка. – Можно догадаться по взмаху крыльев. Я видела маленьких птиц, они машут крылышками часто-часто, – объяснила Мария. – Я всегда наблюдаю за теми далекими птицами и мечтаю быть такими как они: парить в небе, взлететь до самого солнца и обнять его крыльями. Я хочу верить в то, что когда-нибудь стану птицей, – завершила девушка и, закрыв полные слез глаза, откинулась на подушки. – Нет, внученька, нет! Бог создал людей людьми, птиц птицами, а становиться человеку птицей – это уже никуда не годится. А давай-ка лучше, моя дорогая, я принесу молока с медом, и ты погрузишься в мир сновидений. – Хорошо, бабулечка, как скажешь, – сказала Мария, почти оправившаяся от волнения. Когда она выпила сладкое молоко, то на самом деле в комнату невидимо вошла юная богиня сна. От ее золотистых волос струился свет, тончайшие одежды покрывали ее почти прозрачное тело. Она улыбалась нежно, но какая-то грусть промелькнула на ее прекрасном лице. Она решилась свершить то, что задумала. Богиня неги шевельнула губами, произнося имя Марии, но она не смогла издать ни звука. Ну, ничего не поделаешь, день задуман именно таким образом. В руке она держала огненно-красный мак. Когда фея коснулась им лба Марии, девушка тихонько вздохнула и закрыла глаза, и ее окутал сладкий, предвещавший что-то необычный сон. Завершая свое дело, фея взмахнула маком три раза, и комната наполнилась нежным приятным ароматом, который невозможно было сравнить ни с каким земным. И только после этого, оглянувшись, точно проверяя, все ли сделала, фея решила уйти. Легко и грациозно она парила по комнате. Приподняв подол платья, она посмотрела на свои ноги, а потом перевела взгляд на ноги Марии и подумала: «Они ей нужны больше чем мне». Она оттолкнулась от пола и легко по воздуху полетела через окно. Затем, словно забыв о чем-то, помедлила и, обернувшись, еще раз взглянула на спящую девушку. Мария спала и улыбалась во сне. Фея улыбнулась ей в ответ. Еще мгновение и она взмыла в ночное небо к звездам и исчезла навсегда. Мария перестала улыбаться, лицо ее сделалось печальным, а из-под прекрасных ресниц выкатились две крупные слезы и покатились вдоль щек, оставляя мокрые следы. Вдруг девушка открыла глаза. Лицо ее было залито слезами. Она не понимала, почему плачет. Лишь взгляд ее искал чего-то в ночном небе. Но чего? Или кого? Во сне она видела Фею (а мы, мои читатели, видели все, абсолютно все), и та сказала Марии, что ее прислали, чтобы помочь, потому что юная страдалица выдержала испытание, и что теперь Фея дарит ей свою способность ходить. А в награду за это сама фея станет самой крупной и яркой звездой на небе. На ночном небосклоне и самом деле появилась звездочка ярче и краше своих подруг. Светила она зеленовато-синим огнем. – Вчера тебя не было, звездочка, ты самая красивая среди самых прекрасных звезд, – прошептала девушка, которая и не догадывалась, что это и есть та самая Фея, что приснилась ей. Та самая Фея, которая подарила ей себя. Та, которая постаралась, чтобы Мария, проснувшись, ничего о ней не помнила. Но девушка смутно о чем-то догадывалась. Она знала наверняка, что случилось добро и это начало счастья. Мария смахнула слезы и неотрывно продолжала смотреть на яркую, мерцавшую зеленовато-синим золотом звезду. Ей казалось, что звезда ей шлет улыбку и тепло. И тут случайно ее взгляд упал на лунный луч, пробившийся сквозь тюль на окне. Ни о чем не думая, девочка бесшумно соскользнула с высокой кровати, чтобы подойти к окну. И вдруг мысли ее прояснились, и она испугалась того, что секунду назад не могла ходить, а теперь почти бежит. Но она улыбнулась и пристыдила себя за страх, а потом подумала, что это всего-навсего один из сказочных снов, всегда ей снящихся. Собираясь ступить дальше, она приподняла подол ночного платья. И что тут произошло!? Едва она коснулась ногой края лунного луча, как ее ноги наполнились такой легкостью и силой, что она готова была танцевать до утра и не устать. Еще шажок – и вдруг комнату залил яркий мерцающий серебристый свет. Мария настолько была поражена своим сном, что застыла на миг в изумлении. Сердце готово было выскочить из груди, она не смела шелохнуться. Опомнившись, она сделала еще два шага, и восхитительная мелодия полилась прямо от звезд и устремилась в комнату девушки. Словно тысячи золотых, серебряных и хрустальных колокольчиков, звеня, создавали эту восхитительную мелодию. Изумлению девушки не было конца. Ей хотелось то смеяться, то плакать, то петь и танцевать. Ее душа и сердце полнились каким-то не изведанным до сих пор чувством. Она подумала вдруг о том, что хорошо бы подольше длился сон. И она решилась… и удивилась в очередной раз. Лишь плавно взмахнула руками, как вдруг ее сорочка превратилась в великолепное платье, сплошь усыпанное жемчугами и вышитое серебряными нитями. “Боже! Оно похоже на белоснежное платье невесты”, – подумала Мария, захваченная в плен чудесным, как ей казалось, сновидением. – Ой! – вздохнула она, когда почувствовала, что ее волосы под чьими-то невидимыми руками легли волнистым водопадом вдоль спины, и на них со звезд посыпались золотые искры. На ногах Мария ощутила легкие атласные туфельки, каких она прежде не видела и не одевала. Да и зачем они ей были нужны, ведь она не ходила. Плавно и грациозно Мария сделала несколько движений танца, который видела во сне: три девушки под мелодию таких же колокольчиков исполняли чудесный танец. Она повторила его весь от начала до конца. Дыхание от движений участилось, но ей хотелось продолжать. Мелодия стала слабее и тише, теперь она слышалась со стороны замка на горе. Замок весь был залит лунным светом, а во всех окнах его башен горел свет. «Неужели там бал?» – спросила себя девушка. «Вот бы там побывать хотя бы разочек!» – в надежде на чудо прибавила она. И как бы угадав ее мысли, Луна проложила сияющую дорожку к замку прямо по воздуху. Девушка с благодарностью взглянула на небо. Переведя взгляд на лунную дорожку, она испугалась, что не одолеет путь, и снова обратила вопросительный взгляд на Луну. Мария готова была поклясться, что хозяйка ночного неба, ободряя, кивнула ей. И девушка, отогнав прочь страх, ступила на дорожку, подаренную серебристой луной. И опять Мария восторженно подумала: « Ах, какой прекрасный сон, полный чудес и красоты!». Мария шла, не страшась и не спеша, затем она замедлила шаги, потому что навстречу кто-то шел. Она испугалась и хотела было уже бежать назад, но незнакомец был уже совсем рядом. Он легко преодолел то небольшое расстояние, которое разделяло их. Он остановился. Мария не в силах была оторвать взгляд от его лица. Это был красивый молодой человек с волнистыми черными, как ночь, волосами. Открытый и ясный взгляд и лучистая улыбка говорили о доброте и чистосердечии незнакомца. – Я спешил к тебе, моя Мария, и очень рад, что мы преодолели путь друг к другу, – с улыбкой проговорил молодой человек. – Откуда тебе известно мое имя, и почему ты спешил ко мне? – не скрывая удивления и любопытства, вопрошала девушка. – О тебе я узнал из сна, о тебе мне рассказала вон та яркая звезда, – он указал на небо, отчего звезда замерцала еще ярче всеми своими красками. – Она понравилась мне, как только я сегодня увидела ее, – любуясь звездой, сказала Мария. – Знаешь, звезда подарила мне способность говорить, она была феей, доброй феей, – рассказывал незнакомец, глядя то на Марию, то на звезду. – Это сон. Я наяву тоже не хожу, я встала только во сне. Но жаль, что скоро утро, и тогда ты и я исчезнем из этого сна. Скажи мне свое имя и, быть может, мы встретимся когда-нибудь. – Я сын графа – Александр, который не мог говорить до сегодняшнего вечера. В детстве я упал с коня и целый месяц пролежал бес сознания, а когда пришел в себя, то голос мой был тише взмаха крыла бабочки. А теперь я могу даже петь, – завершил он и поклонился своей благодетельнице-звездочке, которая так вся и засветилась. Он запел, а звезды, звеня, подарили волшебную мелодию: Звезды в небе зажигаясь, Дарят нам любовь свою. Птицы силой одаряют С днем наставшим поздравляют. Солнце встань скорее, Утро глазки распахни. Заново родились мы, К счастью и любви идем… А Мария, не в силах далее терпеть, вдруг легко оттолкнулась от лунного луча и закружилась в танце. Александр с радостью к ней присоединился. Песня лилась чарующе легко и красиво, их движения были свободны. Александр и Мария парили, словно птицы в небе. «Мечта моя сбылась, я летаю. Я почти как птица. Пусть это сон, пусть!» – с радостью подумала Мария. Вдруг ее ум затуманился от счастья и радости, ее хрупкая душа не вынесла всего того, что на нее обрушилось. Мария успела ощутить себя на руках молодого графа Александра. Бабушка, напевая веселую песенку, вошла и увидела, что внучка до сих пор не проснулась. Она была так восхитительно хороша во власти сна. Старушку нельзя было узнать, она, пританцовывая и напевая, подошла к высокой белоснежной кровати внучки: – Ну, ты и засоня! Спать в такой день? А ну вставай, – сказала она, отдергивая шторы и распахивая окно. Море солнца, света и тепла хлынуло в комнату. Мария не хотела открывать глаза, она все еще была во власти своего яркого сна. – Бабушка, я расскажу тебе сон, – начала Мария, все еще не открывая глаз. – Я не знаю, с чего начать. – Говори все по порядку, – подсказала бабушка, которая весь сон знала от начала до конца, потому что сном это не было. И Мария рассказала все, что с ней случилось во сне. – А теперь то ты можешь открыть глаза? – спросила, смеясь, старушка. Девушка молча отрицательно покачала головой, продолжая улыбаться. – Ну, все, мне некогда здесь с тобой рассиживать. У меня полно дел. Еще вчера вечером граф прислал сватов к нам, так что быстрее вставай, одевайся, причешись и спустись вниз. С минуты на минуту граф с сыном и гостями должны быть здесь. – Я что-то ничего не понимаю. Как я должна спуститься вниз? Должна ползти по ступенькам, как я понимаю? – мгновенно открыв полные слез глаза, взволнованно заговорила девушка. – И про какого графа ты говоришь? Я всего-навсего сон тебе рассказывала, и ты, вообразив невесть что, вздумала шутить со мной. Мария не на шутку рассердилась. Она была совсем сбита с толку. Прежде бабушка никогда не позволяла себе шутить над ее положением. Девушка сквозь слезы посмотрела на свою бабушку. Та улыбалась. – Я все равно не понимаю тебя, – прошептала девушка. – Ах, моя девочка, счастье свалилось на тебя, ты и так не знала печали, но с этого дня, милая, точно о печали и горе никогда не узнаешь. Никогда, никогда, никогда! – Бабушка, что с тобой, что случилось за эту ночь? – И все бы ты поняла, если бы была повнимательнее. Вот взгляни сюда, что это? Мария увидела то самое воздушное платье, в котором она танцевала во сне. Нет, оно было почти похоже на него. – Откуда оно здесь? – вконец удивилась девушка. – Его доставили сегодня утром из города Грез, – поспешила объяснить добрая старушка. – Подойди к нему. – Как? – Ногами! – настаивала бабушка. – Какими ногами? – спросила ничего не понимающая Мария. – Разрази меня гром, не моими же. Своими ногами, – вспыхнула терпеливая до сих пор старая женщина. Мария пошевелила ногами под одеялом. О чудо! Она могла двигать пальцами ног! Девочка осторожно освободила сначала одну, а затем другую ногу и, соскользнув с постели, коснулась кончиками пальцев теплого камня пола. Мария вопросительно посмотрела на свою бабушку, которая, ободряя любимую единственную внучку, протягивала руки и улыбалась сквозь слезы. – Трусишка, ты ведь танцевала… Танцевала всю ночь на лунном луче, что же ты боишься на пол ступить, он не провалится. И Мария обеими ногами твердо встала на пол. Вдруг, что-то на нее нашло, она звонко засмеялась, даже эхо за окном далеко в горах ответило ей. Стремглав она бросилась на шею своей доброй терпеливой бабушке. Так стояли они долго, и лица их были мокры от слез счастья. Девушка и старушка опомнились только тогда, когда услышали у ворот их замка веселые голоса гостей. Когда она легко и уверенно спускалась по лестнице, веселый гул в зале смолк. Красота девушки ввергла всех в немое изумление. От толпы гостей отделился молодой граф, он шел прямо к ней. Это был он. Александр из сна. – Мария! – только и сказал он. – Александр! – это было все, что смогла произнести девушка. И тут самое время остановить наших счастливых героев и добавить, что свадьба длилась три дня и три ночи. Гости были довольны и рады за молодых. Александр и Мария жили долго и счастливо и умерли в один день. А правнуки их живут до сих пор. История эта передается из поколения в поколение без изменения. Так история дошла и до меня. Ах, вы спрашиваете про звезду? Зимней и лунно-звездной ночью выйдите и взгляните на небо. Вы сразу ее найдете: она ярче и краше всех остальных. Добро и радость шлет она до сих пор на землю. Улыбнитесь ей, пусть знает, что мы помним о ней. 9 декабря 2001 года – 5 февраля 2002 года Ива и Цветок
Тишина… Звонкая предрассветная тишь… Над лесным Озером струился задумчивый белоснежный Туман, дурманящий все вокруг своим прохладным росным ароматом. Он нежно целовал воду Озера, обнимал тихую Осоку и одинокую Иву, растущую у самого Берега. Вся Природа молчала в сонном оцепенении. Печальная Ива, что склонилась над зеркалом Озера, волновала воду концами своих гибких длинных зеленых кос. Она безмолвно плакала, боясь даже шелохнуться. Весь ее вид выражал безысходность и отчаяние. Слезы, падающие со звоном хрусталя на поверхность воды, тревожили Тишь. Озеро молча сердилось на Иву за безутешность и выражало свое недовольство тем, что являло на поверхность бесчисленное множество расходящихся кругов. Горе поглотило Иву и ввергло ее в отчаяние, она смотрела на серебристую гладь Озера сквозь слезы и молила вернуть ей счастье. Она беспомощное, несчастное дерево, и не в силах что-либо изменить в своей жизни. Скоро, скоро он исчезнет! Ах! «Горе, О Горе! Я больше никогда не увижу его! Мне, жизнь моя, ты больше не ценна! – такие страшные Мысли властвовали в ее измученном сознании, и страдалица безропотно принимала их, ибо не в силах была отогнать. А слезы продолжали сердить сонное Озеро. Вечер… оглушительный оркестр кузнечиков… крик утки, кличущей своих утят… Итак, был вечер, похожий на множество других в жизни Ивы. Туман, пришедший из Ниоткуда, обнимал ее, а ей хотелось плакать. Час назад Иве досаждал Ветер. Туман и Ветер почему-то не любили друг друга и старались по возможности не встречаться. Когда появлялся медленно важный Туман, Ветер даже с Ивой не прощался и спешил прочь. А при появлении ветреного друга Ивы Туман таял прямо на глазах. Ива этому удивлялась, хотя до них ей не было никакого дела. Она не отвечала им взаимностью, хотя те двое были от нее без ума. Но вот ласкавший ее Туман вдруг поредел, отступил в прибрежную Осоку и принялся ей что-то нашептывать. Те, с безразличием, тихо зашелестели. Ива не обратила на это особого внимания и решила, что, наверное, поблизости Ветер! Привычное явление! Но что такое? Ее от корней и до самых кончиков листьев охватило непонятное трепетное Волнение. С Ивой происходило что-то необъяснимое. Она выпрямилась в ожидании того, что доселе было неведомо ей. Но что? Что с ней происходило? Она пыталась успокоить себя, но почему-то начала лепетать бессвязности. Немного оправившись от своего необъяснимого состояния, Ива взглянула на Небо в поисках хоть намека на ответ. Оно было полно исходящих мерцающими улыбками золотых Звезд. В голубом ореоле таинственности сияла счастливая Луна, улыбавшаяся в загадочном изумлении и глядевшая вниз, словно узрев неизведанное чудо. Ветерок, подкравшись, чуть заметно качнул Ивины косы, желая обратить ее внимание на себя, удивленный тем, что впервые видит ее без слез. Он отметил, что такая она еще более таинственная и притягательна. Обрадовавшись, он прикоснулся к ней еще раз, но Ива не стала обращать на него внимания, потому что ей порядком поднадоели его проказы с подбрасыванием и дерганием ее гибких веток. – Лети прочь, Ветер! – шепнула она и, радостно встрепенувшись, подумала: «Что-то будет!» Ветер умчался прочь, тая обиду. Ведь Ива еще ни разу его не прогоняла. Тут красавица взглянула вновь на Небо. Луна продолжала глядеть вниз, и Звезды тихо улыбались. Проследив за взглядом Луны, Ива застыла в изумлении… Ах! На серебристой поверхности Озера медленно расходились круги, все более расширяясь по мере отдаления от центра. А то, что она увидела в самом сердце круга, повергло ее в великую Печаль. Такое Чудо она видела впервые: это был чудесный цветок с остроконечными белоснежными, чуть мерцающими слабым лунным светом лепестками. От него исходило благоухание, которое можно было бы сравнить лишь со свежестью прохлады росного утра. Ива, соприкоснувшись с этим чудом воочию, теперь знала, для чего жила, страдала, плакала и ждала… Таинственный незнакомец глядел прямо на нее своим ясным лучистым взглядом. И Ива всем своим существом продолжала пребывать в волшебно-очарованном состоянии, не в силах отвести взгляд от милого создания. Она забыла обо всем, что знала: о друзьях, о себе… и даже о своих слезах. Зеленая красавица не понимала, почему замирает все ее существо и ей хочется взлететь до самых звезд. Но тут она вспомнила о своем состоянии, и звон хрустальных капель вновь нарушил сон ночного Озера. Вдруг незнакомец заговорил, Ива обмерла. – Я давно тебя знаю, и мне приятен вкус твоих слез. Ты одинока, имея в то же время множество друзей, потому грустишь. Об этом мне рассказали твои слезы. Я тоже одинок, и всем сердцем стремился к тебе, но не мог прийти раньше. Но сейчас я с тобой. Утешься, моя милая Ивушка! Всю долгую лунную ночь мы будем вместе. Ива слушала его не в силах что-либо сказать. Ей казалось, что все ее слова в сравнении с одним словом красавца пусты и ничего не значат. – Скажи, – продолжал Цветок, – что ты ждала меня и рада моему приходу. – Да, – совсем тихо сказала Ива, и слезинка счастья упала на лепесток Цветка. – Я ждала тебя всю жизнь, но не знала этого, а поняла это только сейчас, в это мгновение, когда увидела тебя. – Спасибо! Я сохраню память о тебе, когда вернусь в Темень и Хлад Озера. Твоя Слезинка счастья будет помогать мне в этом Их обнимала лунно-звездная Прелесть ночи. Обитатели Озера всю ночь слышали их веселый лепет, всю долгую ночь говорили они о том, что жизнь их до встречи друг с другом была лишь мучением. Влюбленные не чувствовали течения Времени, которое, тихонько посмеиваясь над ними, не напоминало о том, что оно неумолимо движется вперед и делает все, чтобы Разлука стала ближе. Ива и Цветок и не заметили, что стали центром внимания всего того, что их окружало. Даже птицы, ночующие на ветках Ивы, решили не беспокоить ее своим присутствием и полетели на осинку, растущую неподалеку, и оттуда нежными песнями поддерживали зеленую подругу. Озеро горделиво, но сонно покачивало Цветок, радуясь собственному творению, благодаря которому Ива перестала плакать. Туман смотрел с завистью и ревностью, но что предпринять, пока не имел никакого представления. А Луна, которая вначале провела дорожку на поверхности Озера, ошиблась в своих расчетах, ибо Незнакомец ни разу не взглянул на нее. Луна уже не улыбалась и от обиды старалась скрыть лик свой обрывком черной Тучи, появившейся неизвестно откуда. Но любопытная царица звезд то закрывала пол-лица, то поглядывала сквозь лохмотья Тучи; она медлила, было интересно, чем вся эта история закончится. И все-таки ей уже давно пора за горизонт. Она и так слишком задержалась. Тут Цветок забеспокоился и промолвил: – Пора, чувствую, Глубина зовет меня к себе, я должен вернуться до восхода Солнца. Иву, разволновавшуюся не на шутку, Цветок попробовал успокоить ласковыми словами-заверениями: – Милая Ивушка, я обязательно вернусь на следующий год, в одну из таких же прекрасных ночей. Ива не смела плакать, но весь ее вид выражал желание не отпускать его. Она молила остаться, говорила, что не переживет разлуки. – Я люблю тебя, – в надежде на чудо произнесла Ива, уже понимая тщетность своей мольбы. – Я тоже тебя полюбил… жди…я вернусь, – произнес Цветок совсем тихо. Вода дрогнула, прощальный взгляд милого создания выражал самые искренние чувства. Ива не могла успокоиться, казалось, счастье разбилось навсегда. Лепестки Цветка перестали излучать свет и начали закрываться, а затем и вовсе сомкнулись. Цветок, милый любимый Цветок начал погружаться в воду. Невыразимая тоска обняла Иву, и пуще прежнего поникла она главою. Вдруг, встрепенувшись, подумала: «Я верну его!» И погрузив тонкие ветви в воду, напрасно искала, звала и плакала. Слезы, слезы, слезы… Утро…Свежее румяное утро… Заря, уже улыбающаяся на востоке, весело разгоняла остатки насупившихся Сумерек. Но они явились вновь вместе со старухой Тучей, которая, посмеявшись над розовой Зарей, накрыла ее своими черными лохмотьями. Она в мгновение ока заполонила все небо и заразила окружающую Природу своим хмурым настроением. Старая ведьма Туча была неразлучна с своей подругой Тьмой, которая наводила ужас на всех, а теперь медленно обволакивала бедное несчастное деревце, но Ива была поглощена Горем и не замечала проделок злобных подруг. Ветер, забыв свою обиду, примчался к Иве, чтобы защитить ее от Опасности. Он хотел взять ее с собой в странствие, чтобы она навсегда забыла о проклятом Цветке, из-за которого теперь страдает еще больше. Его просто распирала злоба и ревность. – Я никого не желаю видеть, а тебя Ветер, больше всего! Не мучай меня, – стонала Ива, мечущаяся и старающаяся вырваться из могучих объятий влюбленного и разъяренного Ветра. Бедная Ива вцепилась что есть силы своими сильными корнями в Берег. – Он не сможет тебя унести, – стонал под ней Берег Озера. А Озеро, забыв о противных слезах Ивы, тоже протестовало против несправедливости, которую совершал Ветер-бродяга. Ее, Иву, хочет унести с собой этот проходимец Ветер. Но тот решительно продолжал ее вырывать. Осока зло шипела, птицы исходили криком, лишь трус Туман нигде не обнаруживал себя. Ветер все не ослаблял хватки, и измученная Ива с растрепанными косами из последних сил продолжала отчаянно бороться с не понимающим ее ветром. Все вокруг пришло в волнение: Лес вдали стонал, Туча исходила грохочущим смехом и, дразнясь, пускала огненные стрелы Молний. Ужас овладел деревом, она не отдавала отчет в своих словах: – Я не хочу жить! Я хочу умереть! – в сердцах вскрикнула Ива, и в мгновение ока была объята пламенем молнии, словно за секунду до того угадавшей ее желание. Ветер, никак не ожидавший такого поворота событий, ослабил хватку, а потом, и вовсе отступил в отчаянии. Затем вновь ринулся, но уже в бой с Пламенем, и сразу понял, что только еще больше раззадорил его. – Теперь мне никто не нужен, – покидая этот мир, отрешенно прошептала Ива, и как бы соглашаясь с ней, злорадно загрохотал Гром и зашипела молния. Они неистовствовали в своем злобном смехе. Алчный сын Молнии – огонь лизал ветки бедной Ивы. Листья с шипением сворачивались в трубочки. Огонь объял всю ее и не отступил до тех пор, пока не завершил свое черное дело. Все вокруг металось в ужасе, потому что на их глазах свершилось страшное дело. Останки Ивы дымились, и кое-где ее тело еще вспыхивало огнем. В отчаянии рванул вновь к Иве Ветер, но умчался прочь, как только заметил, что зловещие огоньки неистово сверкнули красными глазами. Вдали нарастал какой-то непонятный шум, и завиднелись туманно-серые нити. Это был Дождь, как ни спешивший, но все же безнадежно опоздавший. Он с налету принялся целовать мертвые останки своей любимой, заливая их слезами и болью. Но, увы, бедное несчастное деревце так и не узнало о его любви. Чуть брезжит Утро… Беспристрастная Тишина уютно расположилась в обществе лесного Озера и молчала, любые слова были излишни. Ива больше не плакала, но ныла душа обитателей Озера. А само оно грустило по нескончаемым подружкиным слезам. Сошедший с ума Ветер поддался уговорам Урагана и умчался с ним в морские просторы далекой неведомой Страны. Туман окутал Озеро и Осоку, желая успокоить их, хотя и сам был не менее печален. Все смотрели на бедную Иву: ее обугленные ветки скалывались и падали на Берег и Воду. Никто не смел жаловаться за это на нее. Хоронили ее молча. Тонкая гибкая веточка стремится к небесной Лазури и навстречу своей судьбе. Она никто иная, как дочь несчастной Ивы. Озеро, вспоминая ее, грустно улыбалось; Ветерок проказник нежно шелестел тоненькими листочками, а маленькая кокетка… простите, но это уже совсем другая история. 1999 год. |
